Глава 10 (познавательная): О межкультурной коммуникации

Коллективный градус продолжал нарастать, а водка всё не кончалась. Это были те молодые светлые годы,
когда после йогурта люди возвращались за стол с целью добавить – и праздник продолжался.
За столом снова балагурил Грибофф. Он повествовал о своей поездке в Баварию,
которая произошла ещё в конце восьмидесятых:

– Ну, вы ведь понимаете, иностранцы и щас о нас мало чего знают, а тогда ваще никуя не ведали.
Стандартный набор – водка, икра, зима, медведи на улицах. И заепли порядком меня местные
подростки тупыми вопросами типа "А правда, что у вас шапка-ушанка – женский летний головной убор?
А у вас действительно в меню школьных обедов водка входит?". Ну, я и принялся развлекаться.
Выходим на улицу, я херак к автомобилю – по капоту обеими ладонями шарю, щупаю типа.
Они ко мне – мол, чё такое? А я грю – "А из чего это у вас они сделаны?". Мне отвечают:
"Ну как, – метал, пластик, прочая куйня.. А у вас в Москве разве не так?". Я грю – "Нееее…
У нас из дерева. В Сибири сосны рубят, там же и машины сколачивают, потом на собачьих
упряжках тащат до Урала – а там уже и железная дорога есть – паровозы ходят." Они –
"Бляяя, как из дерева??? А лобовое стекло??" А я им – "А куйли, спереди между досочками
щели оставляют специальные – сквозь них и зырим. А зырить надо внимательно – не дай бог
медведя кого-нить заденешь, так он разозлится и колымагу эту деревянную накуй разнесёт в щепки,
не сбежишь, не скроешься!" Они – "Бляяяяя!!! А чё медведей прямо так вот много?" Я грю –
"А как же! Помню зимой пошли с батяней за дровами. Выходим – куяк, весь подъезд снегом
завалило нахер – не выбраться. Ну мы за лопаты. Кое-как расчистили. Тока два шага сделали
– из сугроба медведь! Белый! Огромный. Хорошо сосед со второго этажа из окна увидал вовремя
– из двустволки положил гада с одного залпа! Мы его потом всю зиму ели!.."

Глава 11 (добрососедская): Кавказский гость

Под общий пьяный гогот никто не замечал, что в углу комнаты у открытой двери вот уже как
полчаса сидела невесть откуда материализовавшаяся блондинка. Но вот гогот на какой-то момент
затих и в образовавшейся паузе таинственная незнакомка громка икнула.

- Что за накуй! Ты откель такая блондинистая? - галантно осведомился Пятибратор.
- Оттуда, - ответствовала блондинка, неопределенно махнув рукой, и снова икнула.

Блондинка была в дымину.

- Меня зовут Павел. Водки налить? - поддержал беседу Паша.
- Налить, - не стала скромничать блондинка и беседа потекла…

Еще через полчасика застолья в дверях возник парень лет двадцати восьми, кавказской наружности,
недетской окружности и по всему видать было - на бровях. На этот момент в номере кроме
блондинки находились Грибофф, Толик, Пятибратор, и спящий на кровати Женич.
С трудом отлипнув от дверного косяка, кавказец ввалился в комнату:

- Свэтка, зараза, я тэбя ищу вэздэ, а ты тут. Нэхорошо, сушай, да.
- Артур, иди на хуй! Мне и тут нравится. С ребятами. Правда, ребята?
- Нууууу… - задумались ребята.
- Э, какой-такой нравица? Куда тэбе нравица? Ааааа, я понял, сушай! - Артур резко повернулся к Грибоффу,
сидящему на краю кровати. - Ты ее эбал, да? - Да, - зачем-то подтвердил Грибофф. -
Мы нежно полюбили друг друга и решили пожениться.

Артур явно расстроился. Он схватил стул и обрушил его на голову сидящего Грибоффа.
Стул распался на части, которые осыпались на пол вместе с осколками двух плафонов с
задетой при замахе люстры. Грибофф поднял чистый, местами детский взгляд на Артура и осведомился:

- Ты что, дурак? - при этом он зевнул.

Артур замялся. Такая реакция его морально надломила. Тогда он не придумал ничего лучше,
как перевернуть стол с останками шпрот и пустыми бутылками и долбануть им по спине спящего Женича.
У стола отвалились три ножки. Матрасная часть кровати с грохотом провалилась внутрь деревянного каркаса.
Женич не проснулся.

Подобным непротивлением насилию Артур был окончательно раздавлен. В нервном истощении он
опустился на кровать рядом с Грибоффом:

- Она мэня доконает, - вздохнул он, проводя взглядом «»Свэтку»», удаляющуюся несимметричным слаломом.
- А че так? - поинтересовался Грибофф.
- Падазрэваю, что блядь, - пожаловался Артур.
- Ну так у каждой женщины недостаток есть, - подбодрил незлопамятный Грибофф. - Вот возьми Еву.
Ну, всем хороша была баба. Но нахера яблоки немытые жрать было??
- Эва? Красывое у твоей жэншины имя, - продемонстрировал свои три класса образования Артур,
- А водка эсть?
- Эсть!

В этот момент в комнату вошел Шурик и объявил:

- Поздравляю вас, у нас горе: Толик - Бэтман…

Глава 12 (голливудская): Бэтман и голые жопы

Толик был совершенно адекватным парнем. И выпить мог много. Но иногда случалось,
что по пьяни его клинило - и тогда он становился Бэтманом. Когда-то этому искусству
перевоплощения его научил Йурра. Научил и забыл. Но Толик забывать отказывался,
как ни упрашивали. Происходило это с ним вне зависимости от лунных фаз и места нахождения.
Например, возвращаясь с пьянок на метро, он не раз прямо в вагоне к неописуемому восторгу
пассажиров цеплялся ногами за верхний поручень, раскачивался вниз головой, хлопая полами своей
куртки (при этом на пол со звоном падали ключи, пропуск, проездной, мелочь и прочая куйня),
и с остервенением рычал: «Я Бэтмааааааан!!!». Затем он принимался носиться по вагону взад-вперед,
продолжая хлопать импровизированными крыльями и не переставая информировать общественность о том,
что он Бэтман и «всех отъебет». И это нормально. Это молодость, это алкоголь. Но дело в том,
что это шоу порой продолжалось не меньше двух-трех часов. И это утомляло.

Поэтому когда Шурик сообщил друзьям о сеем прискорбном перевоплощении, ребята слегка приуныли.
Собственно они даже и приуныть не успели, потому как сразу за Шуриком в номер ворвался ужас,
летящий на крыльях ночи, - Толик-он-же-Бэтман собственной персоной. На голове у него был
разодранный пакет из-под молока, с плеч ниспадал постельный плед, на губах играла зловещая улыбка.
Парень был в образе.

- Я Бэтмаааааан!!! - возвестил Толик и просочился в комнату. Ситуация стала очевидной: если
ничего не произойдет из ряда вон, то театр одного актера растянется на часы. Скажу сразу - произошло.
Сначала друзья попытались запереть Толика в шкафу. Но не это спасло их, ибо Толик вышел из шкафа
через бортовую стенку (а шкаф сложился вовнутрь). После чего, пробежавшись по комнате - простите,
- пролетев по комнате на пледо-крыльях и пообещав в очередной раз «всех отъебать», Толик выскочил на балкон.
А вот там, несмотря на ночную темень, он разглядел (у Бэтманов отличное зрение) три голые задницы
- внизу недалеко от балкона под сенью деревьев присели пописать три девчонки. В тишине раздавалось
лишь журчание и треск цикад. Толик мгновенно прочувствовал момент - девушки в потенциале существенно
расширяли аудиторию его выступления. Вот это-то и спасло его друзей.

Встав на какие-то железки, Толик простер руки-крылья в стороны и, набрав полную грудь воздуха,
навалился грудью на балконную перекладину. Трухлявая перекладина затрещала.

- Я БэтмаааааААААААААААААААА…, - орал Толик, проломив грудью перекладину и падая со второго этажа
носом в мягкую почву.

Не допИсав, с нижнего старта насмерть перепуганные девчонки стремглав ломанулись сквозь кусты прочь,
на ходу натягивая трусы и сверкая жопами, под добрый гогот Йурры, по-прежнему йогуртившего с соседнего балкона…

Эпилог

Много чего еще было этой ночью: и выведение Толика из комы, и разматывание всех пожарных шлангов в корпусе,
и балконный йогурт на брудершафт, и попытка повеситься на туалетной бумаге, и пение матерных серенад
под окнами администраторши - всего не расскажешь. Да и не к чему.

Короче говоря, настало утро. Паша проснулся под уцелевшим столом и, стукнувшись лбом,
удивился низости потолков. Женич проснулся весь в шпротах и удивился, когда мы успели сходить на рыбалку.
Йурра проснулся с дискомфортом в промежности и удивился торчащей у него из ширинки саперной лопатке.
Пятибратор проснулся и удивился саперной лопатке, торчащей из ширинки Йурры. Оом проснулся и удивился,
что саперная лопатка торчит всего лишь из ширинки. Толик проснулся с пакетом молока на голове и
не удивился этому. Шурик проснулся и удивился тому, что он проснулся. А Грибофф не проснулся.
Проснулся он только, когда ему налили холодной воды в штаны.

После жизнеутверждающей фразы Женича «Шурик, пиздуй за кефиром, спасай людей!» друзья потихонечку
похмелились заныканной Толиком накануне бутылкой водки и принялись крепко думать. А подумать было над чем
- ибо предстояло сдавать номера, а платить штраф за ущерб ой как не хотелось. Да и не хватило
бы даже всех денег Пятибратора. Первая комната практически не пострадала - там тока спали.
Но вот вторая: расплавленная розетка, сожженные обои, отрезанный шнур, провалившаяся кровать,
раскуроченный шкаф, стол без ножек, раздолбанный стул, проломанная балконная перекладина,
два разбитых плафона, вырванная дверная ручка и всеразличная куйня по мелочи - таков был
убедительный итог состоявшегося праздника. В результате решили сделать косметический ремонт-наепку
- по возможности устранить явные признаки погрома и надеяться, что проканает.

Мебель сложили словно кубики и подперли, чем могли. Переставили шкаф, чтобы закрыть обои,
отрезанный шнур и розетку. Оставшийся плафон сняли и выкинули, типа так и було - ваще без плафонов.
Ручку дверную вставили, но трогать ее было нельзя. Как и все остальное. Иначе катастрофа.
Пришла горничная. Ей галантно открыли дверь (чтоб сама за ручку не схватилась) и затаили дыхание.
Горничная постояла, посмотрела и потребовала с друзей-алкоголиков несколько рублей за утерю полотенец,
которые им вообще не выдавали.

Так проходили студенческие годы…